Есть на Полесье небольшая деревушка Бережцы ранее Столинский район но сейчас деревня называется Березцыи относится кПинскомурайону мало кому в наше время известная ничем казалось бы не примечател...
Есть на Полесье небольшая деревушка Бережцы (ранее Столинский район, но сейчас деревня называется Березцы и относится к Пинскому району), мало кому в наше время известная, ничем, казалось бы, не примечательная. Одна из тех деревень, которые принято называть умирающими… Но есть люди, которые помнят и знают, что ранее было иначе, раньше здесь была жизнь кипящая и бурлящая. А потом была война, которая всё изменила…
К нам в редакцию, благодаря отзывчивости известного не только в Пинске, но и во всей Беларуси, пчеловода-новатора и большого любителя истории Николая Николаевича Качановского попало уникальное письмо. Это письмо Николаю Николаевичу прислал человек не менее интересный, его друг из Варшавы, художник Арсен Бутт-Гуссаим. Его письмо-история, иллюстрированное его же картинами, является отображением событий 1939-1944 гг., происходивших в Бережцах.
Арсен Бутт-Гуссаим сейчас живет в Польше, родом он из Беларуси, а Бережцы и по сей день называет своей малой родиной. Несколько своих картин художник посвятил тому тяжелому времени, когда его родная деревня переживала трагические времена, уничтожалась…
«…В то время Бережцы были большой, полной жизни деревней. Состояла она из трех частей, расположившихся вдоль Припяти: Ситницы, Ставыжера и Забрыдя. В деревне в те времена насчитывалось около 180 хозяйств. Наш дом находился по улице в Ситнице, в 150 метрах от реки. Новые Бережцы, стоит заметить, ничем не напоминают те, что были раньше.
В настоящее время это совершенно другая застройка деревни, создающая впечатление мертвой деревни, отгороженной от Припяти валом, вокруг высушенная земля и люди другие, измененные советской властью за 45 лет. Старые Бережцы интегрально были связанны в повседневной жизни с рекой, прекраснее всего выглядели весной, окруженные весенним разливом, полные запахов деревьев, цветов, жужжанием пчел, щебетом птиц, клёкотом аистов и вечернего кваканья лягушек…
Все это изображено на картине «Последняя весна» (1939) - последняя весна перед началом войны.
"Последняя весна"
Очаровательными были и вечера в Бережцах, которые иллюстрирует картина «Полесская импрессия» с видом на Ставыжер и Забрыдье.
"Полесская импрессия"
Для нас война началась 1 сентября 1939 года. Я помню страшный, характерно пульсирующий вой сирен немецких бомбардировщиков на чистом, синем небе. После одного из налетов мы увидели далеко в направлении Лунинца на «Британских Болотах» высоко уносящийся в небо столб дыма… Взрослые, смеясь, говорили, что, наверное, немцы попали в стратегическую цель - стог сена.
Следующий самолет я увидел после 17 сентября 1939 года. Это был советский истребитель, летел над деревней на низкой высоте с востока на запад. Погода была уже слегка пасмурная, но я увидел красную звезду, для нас – особенно детей – ещё мало знакомой.
После нападения Германии на СССР 22 июня 1941 года, в Бережцах практически не было власти, не считая попыток в первые месяцы открыть украинскую школу. Но ввиду того, что желающих посещать данную школу не было, прибывший учитель вскоре куда-то исчез. А на рубеже 1942-1943 гг. появились сначала слухи, а потом небольшие группы советских партизан.
Уже в течение 1943 года Бережцы превратились в пристанище для партизан, теоретически создавая угрозу железнодорожному узлу в Лунинце, «Воляньским Мостам» и водному соединению по Припяти. Учитывая труднодоступную местность в большом радиусе вокруг Бережцов, немцы после многих попыток к концу 1943 года решили, наконец, уничтожить деревню. Апогей военных действий для Бережцов пришелся на зимний день 6 января 1944 года... Это событие отражено на картине «Экзекуция, 06.01.1944».
"Экзекуция"
Зима была снежной, день - пасмурным, без осадков и безветренным. Немцы могли подойти только со стороны Парохонска пешком, без транспорта. Благодаря этому, населению удалось ускользнуть в непроходимые болота (конечно, оставив свои вещи). Вместе с моей семьей из болот мы наблюдали за горизонтом - за тем, что происходило в деревне…
Прежде, чем мы увидели, как небо закрыли тучи темного дыма, мы услышали несколько громких выстрелов, похожих на пушечные. Стреляли, вероятнее всего, для устрашения. Из-за страха я потерял силу в ногах. Отец взял меня на руки, и мы ушли дальше, вглубь болота, в лозняк. Выстрелы эти были брошены, скорее всего, из гаубицы, а не из пушки, сложной для транспортировки по полесским «дорогам». Деревня горела до позднего вечера.
В моей части - Ситницы - уцелело всего два дома, в том числе и дом дяди Лукаша. Этот дом виден на картине «Добивание. Начало апреля 1944 года», представляющей налет одного самолета-разведчика штурмовика Focke Wulf 189, прозванного в народе «Рамой» из-за двухкорпусного фюзеляжа. Произошло это через три месяца после поджога деревни на рубеже марта и апреля 1944 года.
«Добивание»
Было немногим за полдень. Это был тихий и безветренный день, высоко в небе плыли светлые облака, прикрывающие солнце. Видимость была очень хорошая. Самолет появился неожиданно. Летел низко, на высоте около двухсот метров над сожженной деревней с запада на восток, стреляя из пулеметов - и как выяснилось позже - бросал зажигательные бомбы. Жертв среди людей не было, не попал также и в уцелевшие дома. В Ставыжерах также во что-то попал (говорили, что в стог соломы), потому что после налета было видно с Ситницы столб дыма, поднимающегося прямо в небо (слева на картине «Добивание»).
Самолет возвращался, по крайней мере, два раза, стреляя из пулеметов. Сбрасываемые им бомбы с зажигательной смесью не взрывались, потому что вязли в грязи. Ребята постарше, после налета, разбирали их и зажигали, потому что, к удивлению наблюдателей, материал горел красивым ярко-синим пламенем даже в воде. Свидетелем налета я был случайно, рано утром вместе с мамой мы приплыли лодкой из нашей землянки в деревню. Налет был предупреждением, что немцы не закончили с Бережцами. В связи с этим в деревню для сельскохозяйственных работ приплывали из болот уже только взрослые. Мы жили с еще одной семьей впроголодь среди болота, среди лозы, около 4-5 километров от деревни в землянке, о чём повествует картина «Трагический рассвет, 04.05.1944».
"Трагический рассвет"
За день до трагедии родители поплыли утром в деревню, чтобы что-нибудь посадить в огороде. Планировали ночлег в переполненном людьми доме дяди Лукаша, чтобы еще поработать на следующий день. К сожалению, на следующий день, т. е. 4 мая 1944 года, когда еще все спали (отображено на картине «Добивание»), вооруженные люди подплыли к деревне на лодках… Произошла трагедия.
Около десяти человек были убиты. Женщин они загнали в дом и перед своим отходом подожгли. Моя мама вместе с другими женщинами сумели выбраться из горящего дома. Отца постигла трагическая судьба. Он был убит бандитом выстрелом в затылок, пулей «дум-дум». В это время на рассвете я с братьями и сестрами, ничего не зная о трагедии, спали в землянке (картина «Трагический рассвет»). В другом доме лежал больной тифом Францишек Милевски. Его выволокли из дому и расстреляли, а дом сожгли...
В Бережцах находится братская могила. Это обычная пирамидка с красной звездой на вершине, каких полно в Беларуси. В списке погибших нет имени Францишка Милевского (Міlewskiegо), хотя до войны на протяжении многих лет он был начальником участка водного сообщения по Припяти. Он жил с семьей в доме дяди Лукаша. Был спокойным, добрым и культурным человеком. Его все любили. В 1941 году, когда немцы заняли Полесье, он мог уехать в свой родной Минск-Мазовецкий под Варшавой, но он остался с нами, жителями Бережцов.
Дальнейшая судьба жителей Бережцов и моей семьи драматичны... В моем сердце всю жизнь живет желание отомстить за смерть любимого, мудрого, ответственного и заботливого отца, за смерть жителей Бережцов, а также и за разрушение моего мира.
Самое жестокое, что есть на свете — это БЕССИЛИЕ…»
