Сегодня исполняется 7 лет со дня аварии на “Пинскдреве”, которая унесла жизни 14 человек и считается крупнейшей техногенной катастрофой в истории суверенной Беларуси. Родственники погибших рабочих рассказали, как изменилась их жизнь после взрыва.
“Черный понедельник”
В 2010 году 25 октября выпало на понедельник, который на всю жизнь запомнился семьям 14 погибших рабочих. Родственники вспоминают, что в тот день проходил профилактический ремонт оборудования по производству топливных гранул (пилет). Линия была временно остановлена.
“Мой муж — слесарь-наладчик, на производстве он не был занят, в тот день проводил там какие-то работы на оборудовании. В цеху называли это “профилактикой”. Что он делал, не знаю, но он даже на обед не пошел. Минут за 10 до взрыва позвонил мне, предупредил, что остается в цеху, потому что работа. Чуть позже мне позвонили и рассказали о взрыве“, — вспоминает Елена, вдова 46-летнего Игоря Муги.
Антонина Колодич, мама погибшего 23-летнего Александра, в тот день чуть не потеряла обоих сыновей. О дне аварии она до сих пор не может говорить без слез. Младший Саша на тот момент на предприятии отработал 9 месяцев. Старший сын — лет 17. Они вместе трудились в одном цеху на СООО “Пинскдрев-ДСП”.
“В тот день старший почему-то остался дома — в отгуле или еще по какой-то причине. А Сашка до этого две недели болел и вышел с больничного первый день. Пошел на работу и не вернулся“, — рассказывает Антонина Самуиловна.
© ФОТО: МЧС БЕЛАРУСИ Взрыв на “Пинскдреве” стал одной из крупнейших техногенных катастроф в новейшей истории Беларуси
Пошел менять лампочку и попал под взрыв
По нелепой случайности погиб сын Раисы Тарелко — 25-летний Сергей, который на тот момент примерно полгода работал на фабрике электриком. Цех, в котором произошел взрыв, не считался его участком, теоретически он не должен был там находиться.
“У них закончился обед, нужно было поменять лампу где-то в производственном цеху. Менять лампу должен был ответственный за тот участок, а не мой сын. Он отвечал за склад готовой продукции и еще какой-то уголочек. Но так как он был самый молодой, недавно устроился на работу, вот его и отправили. Там нужно было еще подниматься на высоту. А сами пошли в курилку. Бригадир мне до сих пор не ответил, почему отправили Сережу“, — не может понять Раиса Григорьевна.
По ее словам, Сергей не успел дойти до нужного места — огонь накрыл его на подходе. Он сам выбежал из цеха.
Мать работает в больнице, признается: “Сразу почувствовала неладное. Нас предупредили, что нужно освобождать реанимацию, потому что на “Пинскдреве” пожар. Я стала звонить сыну, но трубку никто не снимал, а на третий звонок пошло сообщение, что телефон выключен“.
Женщина изучила досконально все 56 томов дела, теперь знает каждый шаг своего сына в его последний рабочий день.
“Знаю, где его застал огонь, где он обгорел, где выпали ключи, где потерял телефон“, — добавляет мать.
Телефон, ключи и другие вещи сына, которые проходили как вещественные доказательства по уголовному делу, она забрала на память. Женщина одна воспитывала двоих сыновей. Говорит, что Сергей собирался жениться. Невеста три года помнила погибшего парня, приходила к матери в больницу. Они до сих пор общаются.
“На моих глазах сгорела вся бригада”
49-летний Андрей Осовец в тот день вместе с коллегами находился в цеху. Он остался жив, но потерял старшего брата Геннадия Козюру (фамилии разные, потому что у них разные отцы).
“Вся моя смена погибла у меня на глазах, я чудом остался жив. Я работал в этот день. Потом выводил людей обгоревших. И брата, и друга выводил. Парень, он погиб, я его вывел за проходную, в скорую отдал“, — рассказывает Андрей.
Во время взрыва он упал, первое время лежал и не знал, что делать. Потом решил, что надо убегать, но после вернулся и начал выводить людей.
“Это страшная картина. На второй день пришел на производство — а у меня истерика, я написал заявление об увольнении. Меня просили остаться. Мне по ночам кошмары еще долго снились“, — добавляет мужчина.
Он говорит, по материалам уголовного дела, в здании площадью около 6 тысяч квадратных метров взрыв по силе составил не менее 200 кг в тротиловом эквиваленте.
Чтобы рассказать, что чувствует и он, и другие родственники, мужчина зачитывает одно из последних написанных им стихотворений: “…А дальше что? Опять микстуры. Ведь сколько можно их принять? Я не могу забыть те взрывы. Друзей и брата не поднять…“. После аварии у него начались серьезные проблемы со здоровьем. Сейчас онкология, недавно пережил операцию.
Встречаются возле памятной таблички и на кладбище
Рассказывать истории пострадавших можно бесконечно. Все признаются — это утрата, которую нельзя ничем компенсировать, рана, которая не зарастет ни через 10, ни через 20 лет.
“Осень теперь самая тяжелая пора. Постоянно на таблетках, уколах. Здоровье у всех подкосилось. Кто через это не прошел, не поймет“, — говорит Раиса Тарелко.
Каждый год 25 октября родные собираются у памятной доски, на которой выбиты имена и фамилии всех погибших, установленной на стене “Пинскдрева”.
“Тяжело. Ходим на завод каждый год. Первое время и на день рождения ходила, но мне очень тяжело туда идти. Живем тут недалеко. Каждый день прохожу мимо этого завода“, — делится Антонина Колодич.
Раиса Тарелко добавляет, что она вспоминает две даты: 25 октября, когда произошла авария, и 29 октября. В этот день в 17 часов умер ее сын.
“Часто встречаемся на кладбище. Это такое место, где не надо договариваться. Многие похоронены в Пинске. Могилы в одной колее — одна линия для них была выделена“, — рассказывает Елена Муга.
Родные погибших признаются, что много лет не могли разговаривать на эту тему. Это было табу и на работе, и в семьях. Теперь по-прежнему больно, но спустя 7 лет появилась другая цель. Родственники погибших хотят, чтобы все виновные понесли наказание сполна.
© ФОТО: МЧС БЕЛАРУСИ Последствия взрыва на “Пинскдреве”
Компенсацию за моральный ущерб ждут 7 лет
Оказалось, что большинство семей до сих пор не смогли получить компенсацию морального ущерба. По решению суда, и ЗАО “Холдинговая компания “Пинскдрев” и СООО “Пинскдрев-ДСП” должны были выплатить всем пострадавшим по 30 млн рублей каждому (по курсу 2012 года — примерно 3700 долларов). ЗАО свои обязательства выполнило, а “Пинскдрев-ДСП” — нет.
“Все семь лет нам возвращают исполнительные листы в связи с невозможностью их исполнить. Хотим, чтобы это дошло до президента: мы не получили той моральной компенсации вреда, которую нам постановил суд. Хотя местные власти во все трубы трубили, что с потерпевшими полностью рассчитались“, — говорит Осовец.
Пострадавшим объясняют, СООО “Пинскдрев-ДСП” существует только на бумаге. Денег на счету у них нет, имущества тоже, хозяйственную деятельность оно не ведет, налоги не платит. Поэтому выполнить решение суда и взыскать с СООО компенсацию морального вреда невозможно.
Семьи погибших возмущены: “Как такое может получиться? У “Пинскдрев-ДСП” есть два учредителя — ЗАО “Холдинговая компания “Пинскдрев” и кипрская компания “Далия Трейдинг КО Лимитед”. Почему их, как учредителей, не обяжут возмещать компенсации?”.
Известно, что после трагедии холдинговая компания получила страховые выплаты, так как все имущество взорвавшейся фабрики было застраховано.
“Прибыли с фабрики получал холдинг, зарплаты рабочим тоже холдинг платил, а как дело коснулось выплаты компенсаций пострадавшим, то учредители этого не должны делать. Вот как хитро у них документы все составлены“, — недоумевает Осовец.
Ждут, когда выйдут все сроки?
“А я думаю так: они просто ждут, чтобы у всех нас закончились сроки подачи исковых заявлений. Если останется пару человек, которые не будут пропускать, то, возможно, они чего-то добьются. Многие уже пропустили свои сроки“, — говорит Раиса Тарелко.
По правилам, подавать исковые заявления пострадавшие могут в течение трех лет после возвращения исполнительного листа, после очередного возвращения — еще три года и так далее. Но если пропустить срок, то решение суда аннулируется.
Суммы идут серьезные. Например, семье одного из пострадавших в 2012 году было положено выплатить около 100 миллионов неденоминированных рублей на троих, с учетом индексации — еще больше. Андрей Осовец уже подал иск на пересчет суммы с учетом инфляции, у него вышло 5300 новыми деньгами. Мужчина поясняет: “Это больше, чем моя годовая зарплата. Я пережил онкологию, эти деньги очень пригодятся. Но есть же еще и семьи с маленькими детьми, им еще нужнее“.
“Теперь тянут резину. Хотя когда суд шел, прокуратура защищала наши интересы, прокурор сказала, что государство будет защищать наши интересы, сделает все, чтобы мы получили все положенные деньги. Дело была на контроле у президента“, — добавляет он.
Практически все поясняют, что дело не в деньгах, а в отношении к семьям, которые пережили столько горя и страданий. По их мнению, наказание должны понести все виновные.
“То, что видела я, никто не видел. Работаю в больнице. Я была в реанимации, когда там было 14 рабочих после взрыва. Мое дите при мне еще привезли, он разговаривал, и я с ним была до конца. И мое дите при мне умирало, и я своими руками отвезла своего ребенка в морг. И своими руками потом забрала и закрыла этот черный пакет. Люди этого не видели“, — вспоминает Раиса Тарелко.
Елена Муга вспоминает, что в тот год она осталась без кормильца, с двумя детьми в только что построенной пристройке, где были только черновой пол и оштукатуренные стены. Заниматься ремонтом, поднимать и учить детей пришлось на небольшую зарплату помощника воспитателя и пенсию о потере кормильца (сейчас это 250 рублей зарплаты и по 230 рублей пенсии на каждого ребенка).
Кто виноват? Деньги
Семьи пострадавших в основном говорят о том, что с первого дня ситуация была пущена на самотек и со стороны властей, и со стороны судов. Например, многим только через суд пришлось добиваться компенсации денег на похороны и установку памятников по погибшим рабочим, которые по закону должна полностью оплачивать виновная сторона.
Многих обижает, что руководство предприятия не принесло им извинений за трагедию и смерти близких людей, не поинтересовалось, нужна ли им какая-то помощь.
На вопрос, кто виноват, многие говорят: “Начальство. Гнались за прибылями, а о технике безопасности, человеческих жизнях не думали“.
Напомним, что ЧП произошло примерно в 13 часов 25 октября 2010 года на СООО “Пинскдрев-ДСП”. Первый взрыв прогремел в цехе по производству топливных гранул (пилет), он спровоцировал серию взрывов и пожар на предприятии. Известно, что оборудование было установлено и работало без необходимой документации. В результате ЧП пострадало 22 человека. Двое погибло на месте, 12 — в больницах, еще восемь получили тяжелые травмы, некоторые остались инвалидами.
Суд признал виновными бывших главного инженера “ЗАО “Холдинговая компания “Пинскдрев” Владимира Шестакова, директора “Пинскдрев-ДСП” Леонида Логвина и главного инженера этого предприятия Игоря Логвина. Директор получил 4 года ограничения свободы за служебную халатность, инженер Шестаков — три года, а инженер Логвинов — четыре года лишения свободы с направлением в исправительную колонию в условиях поселения.
Перед судом должен был предстать и бывший генеральный директор ЗАО “ХК Пинскдрев” Лоран Аринич. Но он уехал за границу, сейчас проживает в Польше, польская сторона его не выдает белорусским правоохранителям.
Автор: Инна Гришук
материал sputnik.by
