Статистика и криминальные хроники рисуют малоприятную картину российской глубинки. Умирающие села, дети и инвалиды, до которых никогда не доберутся благотворительные фонды, пьяницы и крайне низкие пенсии, покосившиеся дома и питание только с собственных огородов. Единственные обеспеченные люди в таких условиях – бюджетники, криминальные элементы и владельцы различных учреждений, “подминающие” под себя средства, приходящие из центра на финансирование социальных проектов. На самом деле, конечно, ситуация далеко не такая ужасная. Чтобы оценить российскую глубинку и её перспективы, по ульяновским селам отправились эксперты из фонда поддержки социальных исследований “Хамовники”.
Сразу: официальная статистика показывает куда худшие данные, чем те, которые есть в реальности. Давайте взглянем хотя бы на финансовые ресурсы.
Деньги в селах поступают из десяти главных источников:
- Отход. Поездки в райцентры или даже в Москву на временные подработки.
- Грузоперевозки. Владельцы фур, тракторов, камазов и газелей живут по местным меркам очень даже неплохо.
- Бюджет.
- Социальные выплаты.
- Продажа леса.
- Торговля дарами природы. Сюда входят ягоды и грибы. В благоприятный сезон хороший сборщик может заработать 100 000 рублей с одних грибов. А зачастую к этим делам подключается вся семья.
- Сельское хозяйство.
- Работа по найму. Разумеется, она не оформляется официально.
- Трасса. АЗС, торговля и другие придорожные сервисы способны принести хорошую копейку. Ученые из благотворительного фонда выяснили, что большинство заправочных станций, расположенных у деревень, – небрендовые, частные.
- Ландшафты. Браконьерство, ловля рыбы на реках и дичи в лесах, а также привлечение на охотничьи угодья москвичей и дачников, – неплохое подспорье для некоторых местных.
Как видим, официальной статистикой учитываются только два типа ресурсов из десяти: бюджетные выплаты и финансирование социальных проектов. В результате в Москве рисуется совершенно другая картина региона, чем та, что происходит на местах. Даже миграция, которая считается бичом отдаленных районов, на деле выглядит далеко не так безысходно. Опрошенные сельские жители связывают “рост миграции”, который виден из центра, с… покупкой жилья (!) в городах. Только в таком случае человек меняет свою прописку и попадает в официальную статистику. Причем свой “домик в деревне” зачастую он не продает, а оставляет в качестве “запасного плана”, дачи или места для проживания родственников. Иногда жилье в городе покупается даже просто для сдачи в аренду (!) – как альтернатива банковскому вкладу. Там прописывается один из родственников, что заносится в федеральную статистику, хотя на деле вся семья продолжает жить у себя в селе.
Верно и обратное: хорошие дома в поселениях около рек и лесов всё чаще скупают “дачники”. При этом такая собственность оформляется в качестве загородной недвижимости, а не в качестве домов под проживание, поэтому прописка там не осуществляется. Однако многие дачники, убедившись в привлекательности спокойной жизни вне города, начинают на пенсии жить в селах постоянно. Они органично вписываются в жизнь деревни, покупая продукты и услуги за счет своих пенсий или сдачи в аренду своей основной квартиры в мегаполисе. Такие люди официальной статистикой не учитываются, однако эксперты считают, что их количество в одной Ульяновской области может достигать десятков тысяч человек.
За финансирование социального проекта через свою программу грантов исследователи благодарят Александра Клячина и его благотворительный фонд “Хамовники” (сайт фонда http://khamovniky.ru), одну из немногих независимых организаций, занимающихся поддержкой социальной географии и социологии в России.
