14 июня 1995 года боевики напали на российский город Будённовск и захватили более 1.5 тысяч заложников. Те дни стали последними для 129 человек. Практически четверть века прошло, но воспоминания живы. К нам в редакцию пришло письмо от Сергея Милицкого, который по сей день помнит, как это было. «Закрывая глаза, возвращаешься в прошлое, в ад, который стал реальностью на земле», – пишет Сергей Милицкий.
«Мой Будённовск»
автор: Сергей Милицкий
17 июня 1995 года состоялось освобождение заложников, захваченных террористами в больнице города Буденновска. Об этом за прошедшие 24 года было много сказано и написано и нет смыла повторять эти в чем-то правильные, а в чем-то вызванные болью и отчаянием слова.
Я хочу вспомнить, каким этот штурм был для меня — тогда молодого старшего лейтенанта Сергея Милицкого. За свою жизнь я служил в «Альфе», а также в других подразделениях органов госбезопасности и этот опыт позволяет мне с уверенностью утверждать — только опытный и хорошо подготовленный боец может после боя и выполнения поставленной перед ним задачи сможет точно рассказать о том, что происходило вокруг и о своих действиях.
… В тот день мне было 26 лет, не новичок, но я ни разу не бывал до этого в реальном бою. За спиной — 4 года службы в «Альфе», но мы не были военной частью, участвующей в боях, перед нами ставились другие задачи. Мы отдыхали, собирались на шашлыки… Вместо этого — тревога, посадка в самолет и смутные разговоры о том, что где-то на Северном Кавказе совершено нападение боевиков. Говорили — захвачен город. Летим, зарядив на ходу ленты в пулемет ПК. Большинство ребят заснули с оружием в руках, я тоже задремал.
15 июня ночью мы приземлились. Заняли посты наблюдения, распределили дежурства и начали готовиться к штурму. Почти никто из нас не верил, что больницу придется брать с боем.
16 июня нам дали немного отдохнуть и в первых раз за два дня и лег спать в постель. Разбудили на заре, когда еще было темно. Сказали — готовиться к штурму. Ребята собирались без суеты и волнения, спокойно. Предложили выпить «наркомовских», но я отказался. Помню, что снял наручные часы и попросил — если что-нибудь со мной случится, отдать их моему сыну. Потом передумал, забрал часы обратно. Решил — сам отдам.
На построении я осмотрелся. Мы, солдаты внутренних войск, были вооружены, как для ведения общевойскового боя: в руках автоматы, на поясе — гранаты, у некоторых — гранатометы.
Нас отправили автобусами, потом — марш-бросок, по одному. Впереди — дозор. Эта тактика себя оправдала, первые вспышки выстрелов раздались, когда мы шли еще вдалеке от больницы. Боевики стреляли в отряд полковника А.В. Михайлова, который скрывался за стеной здания поблизости.
Какова была наша задача? Я считаю, что мы должны были обойти больницу со стороны пищеблока, через гаражи. Нас вел командир, полковник Юрий Викторович Демин, я, как многие остальные, не слишком вникал в ситуацию — доверял своему командиру. Вместе с Сергеем Савчуком мы разрезали сетку рабицу, чтобы пробраться во двор к гаражам. Где-то рядом была слышна активная перестрелка. С нашей стороны еще стояла полная тишина и мы перебежками двигались к одноэтажному пищеблоку больницы.
Пока мы ждали, дошли новости — Федор Литвинчук из головного дозора, лежит под сильным огнем, раненный в бедро. Вытащить его не могут. В какой-то момент я ему позавидовал — для нас бой только начинается, а для него уже закончен. Те, кто бывал под огнем, меня поймут. Остальным скажу — ваше счастье такого не занть.
До больницы мы добрались впятером — В.Корольков, С.Савчук, Ю.В.Демин, А.Христофоров и я. Рассвело очень быстро. В какой-то момент по переговорной станции донесся голос Володи Соловова: «… все, руке конец». Все это время он нас прикрывал — вел бой в одиночку.
У меня с собой были дымовые шашки. В училище нам говорили, что без прикрытия дымом раненого не вытащить с поля боя. Вова был всего в каких-то тридцати метрах от нас. Я бросил в его сторону две шашки, повисла дымовая завеса. Но вытащить Вову мы не смогли — плотность огня была слишком сильной. И больше не слышали его голоса.
Мы стреляли над окнами больницы, целились по перекрытиям и стенам — нашей задачей было отвлечь боевиков от тех, кто штурмует здание, если им удастся проникнуть внутрь.
До главного корпуса было метров двести, поэтому с первой задачей мы справлялись легко. Лупили по окнам и стенам, высовываясь из-за угла по очереди. Вторая задача была решена автоматически — боевики сразу нас заметили. Накрыли наше направление шквальным огнем. Мы справились — отвлекли на себя их внимание. Оставалась третья задача — она оказалась самой сложной. Прямо перед собой мы видели дверь в больницу, но она была забаррикадирована изнутри. Я стрелял в нее в упор очередями, но мой ПК с ней не справился — дверь даже не пошевелилась.
Мы продолжали бой, и, кажется, здорово мешали боевикам. В нашу строну уже стреляли и с первого этажа, и с верхних, находившихся почти над нами. Нашим единственным спасением было оставаться в мертвой зоне, которая не простреливалась — пули до нас не доставали. Но плотность огня росла, и, когда я очередной раз примерился и собирался стрелять из-за угла, пулеметная очередь разнесла кирпичную кладку и меня ранило в бедро. Пуля ушла рикошетом в сторону, горячей волной мою рану прижгло и остановило кровь. Было почти не больно.
Боевики принялись палить по нам из верхнего окна. Демин забросил вверх гранату — прямо над нашими головами. Огонь на время прекратился. Но стало понятно, что и нас могут забросать гранатами — сверху это сделать еще удобнее, чем нам, снизу. Мы запросили поддержку снайперов — если их выдвинуть перед пищеблоком, перед которым мы сидим, они прикроют нас от огня сверху.
Дождаться поддержки мы не успели — вокруг начали взрываться гранаты. Мне показалось, что «моя» прилетела сбоку, а не сверху из окна. Что-то попало в глаз. Командир, Юрий Викторович, позвал: «Дай, посмотрю» и его взгляд мне в лицо я и сегодня помню очень четко. Мою голову бинтовали поверх каски, вокруг валились гранаты. Мы прижались к стене, нас засыпало осколками. Хорошо, что многое приняли на себя бронежилеты. Но они не могли защитить ото всего — досталось и нам. Вдруг резко подкинуло руку, мелькнула мысль: «повоевал — глаза нет, теперь руку оторвало». Пошевелил пальцами, понял, что рука на месте и почти «в норме».
Надо было отходить под шквальным огнем. Юрий Викторович спросил: «Готовы?». Я честно признался — нужна команда, так я не побегу. Он не стал ждать: «Три, два, один – вперед». Мы рванули вперед, я и Саша Христофоров. Дистанция 20 метров. Мы бежали очень быстро. Очень, но пули быстрее — последние метра два, уже сбитые с ног, добирались на четвереньках. Ребята увидели нас, протянули руки, втащили за ворота. Я встал на раненые ноги. Я был счастлив. Мне бинтовали ногу, но я даже не замечал. Сане досталось сильнее — пули пробили бронежилет сбоку, три попали в спину, две — в автомат, повредили руку.
Так для нас завершился этот бой …
Кавалер четырех орденов Мужества,
Вице-президент Международной Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «АЛЬФА»
полковник С. Милицкий
